АЛИНА ГИЛЬМИТДИНОВА
Как зеркало
Немного рассуждений о предрассудках, жизненном опыте и чужих мыслях, сквозь призму которых люди смотрят на произведения
Небольшая зарисовка на тему возможных интерпретаций
Подобное удивление случалось со мной не раз
Так вышло, что мир прекрасного (или не столь прекрасного, но
тоже из идеи кем-то рожденного) не может существовать сам по себе.
Если вопрос о том, слышен ли звук упавшей ветки в отсутствии
наблюдателя, остается открытым, то творческие плоды без
наблюдателя не существуют.
Поэтому в изучении произведения как феномена часто кажется
важным понаблюдать, а что увидели другие люди? В чужих мнениях
хочется рассмотреть другой ракурс, иной слой знаний, детали,
заметные именно тому зрителю или читателю. Однако часто
оказывается, что видели мы совсем разное, хотя смотрели как будто в
одну сторону.
Недавно натыкаюсь на отзыв о «Бедных-несчастных». Цепляюсь
за следующую фразу: «То есть режиссер считает, что нормальная
женщина может только…». И дальше описывается то, что в фильме
было с героиней. Мне странно. Да, автор отзыва сюжетные события
уловил. Вот только откуда взялась мысль, что главная героиня в
глазах зрителя и режиссера нормальная? Само ее происхождение,
первые секунды на экране, да и вообще все развитие как персонажа,
кажется, вопит о том, что она не такая, как другие люди.
Подобное удивление случалось со мной не раз.
тоже из идеи кем-то рожденного) не может существовать сам по себе.
Если вопрос о том, слышен ли звук упавшей ветки в отсутствии
наблюдателя, остается открытым, то творческие плоды без
наблюдателя не существуют.
Поэтому в изучении произведения как феномена часто кажется
важным понаблюдать, а что увидели другие люди? В чужих мнениях
хочется рассмотреть другой ракурс, иной слой знаний, детали,
заметные именно тому зрителю или читателю. Однако часто
оказывается, что видели мы совсем разное, хотя смотрели как будто в
одну сторону.
Недавно натыкаюсь на отзыв о «Бедных-несчастных». Цепляюсь
за следующую фразу: «То есть режиссер считает, что нормальная
женщина может только…». И дальше описывается то, что в фильме
было с героиней. Мне странно. Да, автор отзыва сюжетные события
уловил. Вот только откуда взялась мысль, что главная героиня в
глазах зрителя и режиссера нормальная? Само ее происхождение,
первые секунды на экране, да и вообще все развитие как персонажа,
кажется, вопит о том, что она не такая, как другие люди.
Подобное удивление случалось со мной не раз.
Детский сад. Воспитательницы оживленно разговаривают с чьей-
то бабушкой о том, что «Сейлор Мун» детям смотреть нельзя.
Происходит что-то непонятное, а еще у девочек там (о, ужас!)
длинные ноги. Мне странно. Ведь я в выходные с удовольствием
смотрю на девочек-волшебниц, которые дружат и спасают людей. И
то, какие у них ноги, меня не волнует. Зато взаимовыручка, внимание
к окружающим и к миру, верность мечте, способность разглядеть
нечто светлое и доброе там, где в это светлое и доброе сложно
поверить, ‒ это то, что меня вдохновляет уже больше двадцати лет.
Школа. Учительница литературы на протяжении нескольких лет
говорит, что мы, девочки, должны быть похожи на героиню «Легкого
дыхания». Чем старше становлюсь, тем больше не по себе от такого
примера. Скажем так, безвременная смерть главной героини была не
худшим, что с ней случилось. Но образ яркий, бесспорно. Видимо, так
сильно впечатлил, что критическое уступило.
Университет. На занятии по зарубежной литературе одна
начитанная девочка выдает теорию о том, почему одна
второстепенная героиня недолюбливает главного героя. Говорит о
неразделенной любви и отвергнутой женщине. Годы забрали память о
том, что это было за произведение, но изумление, охватившее всю
аудиторию вместе с преподавателем, помню до сих пор. В тексте
ничего на такую версию событий не указывало, о чем преподаватель
робко напомнил. Девочку было не переубедить.
то бабушкой о том, что «Сейлор Мун» детям смотреть нельзя.
Происходит что-то непонятное, а еще у девочек там (о, ужас!)
длинные ноги. Мне странно. Ведь я в выходные с удовольствием
смотрю на девочек-волшебниц, которые дружат и спасают людей. И
то, какие у них ноги, меня не волнует. Зато взаимовыручка, внимание
к окружающим и к миру, верность мечте, способность разглядеть
нечто светлое и доброе там, где в это светлое и доброе сложно
поверить, ‒ это то, что меня вдохновляет уже больше двадцати лет.
Школа. Учительница литературы на протяжении нескольких лет
говорит, что мы, девочки, должны быть похожи на героиню «Легкого
дыхания». Чем старше становлюсь, тем больше не по себе от такого
примера. Скажем так, безвременная смерть главной героини была не
худшим, что с ней случилось. Но образ яркий, бесспорно. Видимо, так
сильно впечатлил, что критическое уступило.
Университет. На занятии по зарубежной литературе одна
начитанная девочка выдает теорию о том, почему одна
второстепенная героиня недолюбливает главного героя. Говорит о
неразделенной любви и отвергнутой женщине. Годы забрали память о
том, что это было за произведение, но изумление, охватившее всю
аудиторию вместе с преподавателем, помню до сих пор. В тексте
ничего на такую версию событий не указывало, о чем преподаватель
робко напомнил. Девочку было не переубедить.
А так можно было?
Удивительно, но да. Ведь именно этот калейдоскоп цветных
стекол, через который мы смотрим на чужие произведения, помогает
нам чувствовать, проживать разные состояния, неожиданно находить
ответы на волнующие вопросы и, в конце концов, создавать что-то
свое. Если можно «вчитывать» и «вынимать», то можно получить
легендарную сцену с Колином Фертом в мокрой рубашке,
захватывающую мангу по «Преступлению и наказанию», две
совершенно разные мультипликационные интерпретации балета
Чайковского…
стекол, через который мы смотрим на чужие произведения, помогает
нам чувствовать, проживать разные состояния, неожиданно находить
ответы на волнующие вопросы и, в конце концов, создавать что-то
свое. Если можно «вчитывать» и «вынимать», то можно получить
легендарную сцену с Колином Фертом в мокрой рубашке,
захватывающую мангу по «Преступлению и наказанию», две
совершенно разные мультипликационные интерпретации балета
Чайковского…
О чем стоит помнить?
Как ни парадоксально, с одной стороны о том, что у автора есть
право сделать так, как он сделал. С другой, о том, что у нас есть право
прожить по-своему. В той точке, где отступает священный трепет, но
сохраняется уважение к произведению, может возникнуть что-то
прекрасное.
право сделать так, как он сделал. С другой, о том, что у нас есть право
прожить по-своему. В той точке, где отступает священный трепет, но
сохраняется уважение к произведению, может возникнуть что-то
прекрасное.
