АЛИНА ГИЛЬМИТДИНОВА
Дело Мастера боится
Рецензия на фильм "Мастер и Маргарита" режиссёра Михаила Локшина (2024)
«Мастер и Маргарита» — российский драматический фильм режиссёра Михаила Локшина по мотивам одноимённого романа Михаила Булгакова.
Премьера фильма состоялась 25 января 2024 года
Премьера фильма состоялась 25 января 2024 года
Высказывание о том, что русская культура текстоцентрична, давно превратилось то ли в штамп, то ли в мантру, которую произносят, чтобы объяснить общественную реакцию на те или иные произведения. Однако новая экранизация «Мастера и Маргариты» заставляет вспомнить о том, каким сакральным значением люди способны наделять литературу.
Роман Михаила Булгакова подарил нам цитаты, для многих людей изящно встающими в нишу жизненного кредо. Трактовку евангельского текста, заменяющую кому-то прочтение первоисточника. Немало мистических историй, вызывающих смесь страха и восторга. Во все это люди искренне верят.
Как верят, например, в то, что «Мастера и Маргариту» невозможно экранизировать. Кажется, режиссер Михаил Локшин, подумав об этом, загадочно улыбнулся и, как настоящий мастер, приступил к работе над фильмом, который парадоксально является самой удачной и, вероятно, самой неточной экранизацией.
С первых кадров зритель растерян. Это определенно то, о чем он читал. Но это не знаменитое знакомство с Воландом на Патриарших. Это…
Композиция
Когда дело касается повествования в художественном тексте (неважно, книги или сценария), легко забыть, что важно не только то, о чем история. Но и то, как она рассказана. Локшин и Кантор ловко перетасовывают известные сцены, некоторым даже дают больше одного прочтения. Добавляют то, чего не было, но что подразумевалось. Где-то оставляют лишь общие контуры, чтобы в иных местах воспроизвести все ровно так, как в тексте. Чтобы перед нами, подобно хоровому многоголосию развернулись несколько историй.
Роман Михаила Булгакова подарил нам цитаты, для многих людей изящно встающими в нишу жизненного кредо. Трактовку евангельского текста, заменяющую кому-то прочтение первоисточника. Немало мистических историй, вызывающих смесь страха и восторга. Во все это люди искренне верят.
Как верят, например, в то, что «Мастера и Маргариту» невозможно экранизировать. Кажется, режиссер Михаил Локшин, подумав об этом, загадочно улыбнулся и, как настоящий мастер, приступил к работе над фильмом, который парадоксально является самой удачной и, вероятно, самой неточной экранизацией.
С первых кадров зритель растерян. Это определенно то, о чем он читал. Но это не знаменитое знакомство с Воландом на Патриарших. Это…
Композиция
Когда дело касается повествования в художественном тексте (неважно, книги или сценария), легко забыть, что важно не только то, о чем история. Но и то, как она рассказана. Локшин и Кантор ловко перетасовывают известные сцены, некоторым даже дают больше одного прочтения. Добавляют то, чего не было, но что подразумевалось. Где-то оставляют лишь общие контуры, чтобы в иных местах воспроизвести все ровно так, как в тексте. Чтобы перед нами, подобно хоровому многоголосию развернулись несколько историй.
История
Книгу при желании можно писать бесконечно. Экран таких вольностей не терпит, требует фокуса и концентрации. Поэтому каждая экранизация, даже самая точная, неизбежно ставит акцент. Если угодно, отвечает на вопрос, который может возникнуть при прочтении текста. Эта экранизация посвящена отношениям Мастера и Маргариты, которые в оригинальном тексте, кажется, занимают намного меньше места, чем похождения Воланда со свитой или линия Ершалаима.
Это реальность? Это фантазия?
История Мастера смело играет с восприятием зрителя, с самого начала убеждая нас в том, что это история внутри истории. Есть Мастер, драматург и писатель, есть его скромное жилище, обаятельный кот, роман с красивой замужней женщиной. Все это существует на фоне активного строительства нового государства, где-то между заседаниями, репетициями, вечеринками и прогулками. А есть текст, который он пишет. И вот там, конечно, настоящая чертовщина творится…До поры до времени совпадения между реалистичной рамкой и фантастичным нутром кажутся вполне привычными фантазиями о том, как создаются новые миры в творческом процессе. Чтобы к концу грани между всеми линиями стали настолько зыбкими и размытыми, что все кажется реальным. Более реальным даже, чем сама жизнь.
Мир
Даже в условно реалистичном измерении мир фильма интересен. Мотив вечной стройки перемежается демонстрацией строений грандиозных, фантастических, но очень вероятных. Это удивительное восхищение советской архитектурой, смелая фантазия о том, какой она могла бы быть, вписанная в рассказ о том, как идеи, порождающие грандиозные пространства, губят столь же грандиозные и талантливые тексты.
Но Дьявол колется в деталях, и здесь они тоже прекрасны. Кажется, нет ни одной пылинки, которая не пролетела бы в соответствии с режиссерским замыслом. Актеры, костюмы, интерьеры ‒ невозможно поверить, что все это организовано живыми людьми. Это настоящая вселенная, живущая по своим законам.
Что это было?
Можно любить программные экранизации, воспроизводящие текст едва ли не построчно. Можно любить сложные и необычные эксперименты, оставляющие от текста лишь название. Можно любить этот фильм, вдыхающий жизнь в какие-то еще школьные воспоминания об отдельных текстах и фразах.
Можно (и нужно) просто любить.
Книгу при желании можно писать бесконечно. Экран таких вольностей не терпит, требует фокуса и концентрации. Поэтому каждая экранизация, даже самая точная, неизбежно ставит акцент. Если угодно, отвечает на вопрос, который может возникнуть при прочтении текста. Эта экранизация посвящена отношениям Мастера и Маргариты, которые в оригинальном тексте, кажется, занимают намного меньше места, чем похождения Воланда со свитой или линия Ершалаима.
Это реальность? Это фантазия?
История Мастера смело играет с восприятием зрителя, с самого начала убеждая нас в том, что это история внутри истории. Есть Мастер, драматург и писатель, есть его скромное жилище, обаятельный кот, роман с красивой замужней женщиной. Все это существует на фоне активного строительства нового государства, где-то между заседаниями, репетициями, вечеринками и прогулками. А есть текст, который он пишет. И вот там, конечно, настоящая чертовщина творится…До поры до времени совпадения между реалистичной рамкой и фантастичным нутром кажутся вполне привычными фантазиями о том, как создаются новые миры в творческом процессе. Чтобы к концу грани между всеми линиями стали настолько зыбкими и размытыми, что все кажется реальным. Более реальным даже, чем сама жизнь.
Мир
Даже в условно реалистичном измерении мир фильма интересен. Мотив вечной стройки перемежается демонстрацией строений грандиозных, фантастических, но очень вероятных. Это удивительное восхищение советской архитектурой, смелая фантазия о том, какой она могла бы быть, вписанная в рассказ о том, как идеи, порождающие грандиозные пространства, губят столь же грандиозные и талантливые тексты.
Но Дьявол колется в деталях, и здесь они тоже прекрасны. Кажется, нет ни одной пылинки, которая не пролетела бы в соответствии с режиссерским замыслом. Актеры, костюмы, интерьеры ‒ невозможно поверить, что все это организовано живыми людьми. Это настоящая вселенная, живущая по своим законам.
Что это было?
Можно любить программные экранизации, воспроизводящие текст едва ли не построчно. Можно любить сложные и необычные эксперименты, оставляющие от текста лишь название. Можно любить этот фильм, вдыхающий жизнь в какие-то еще школьные воспоминания об отдельных текстах и фразах.
Можно (и нужно) просто любить.
